Лето-2020: в инфекционном госпитале

Практически все летние месяцы врач-терапевт Ксения Оле­говна Михайлова провела в инфекционном госпитале. Восход солнца, его закат, трогательный расцвет природы: благоуха­ние сирени и черёмухи, запах зелени после дождя… Это был мир за пределами стен инфекционного госпиталя, где буй­ствовала весна и начиналось лето, где были родные, семья, друзья… А внутри госпиталя — усталые лица коллег и паци­енты, которым очень нужно выздоровление. Одному вирусу было всё равно: кого выбирать в жертву и в какое время года.

Ксения — коренная наза­ровчанка. Мечта стать доктором была ещё с детства. По­сле окончания школы № 9 по­ступила в Красноярский госу­дарственный медуниверситет, окончила его в 2017 году, орди­натуру проходила в институте проблем народов Севера. И вот уже как три года она вновь в род­ном городе: 1 год отработала в поликлинике, затем 2 года — в те­рапевтическом отделении.

В первые майские дни в те­рапевтическом отделении на­шего города было создано от­деление обсервации для при­ёма больных с подозрением на ковид, а в середине мая уже развёрнут инфекционный го­спиталь.

- Со 2-го мая я начала работать в обсервации, а с открытием госпиталя ста­ла первым врачом, кто туда пришёл, — говорит молодой доктор. — Проработала весь май. В июне — самоизоляция и немного отдыха, а с 1 июля вновь вернулась в госпиталь и проработала там до само­го его закрытия – до 7 сен­тября.

Было ли страшно? По при­знанию Ксении, — да, но толь­ко в самом начале. Потом уже никто об этом не думал. Здесь они уже точно знали: какие больные, чем болеют, как их ле­чить и как обезопасить себя. А то, что было очень трудно, это однозначно.

- Особенно тяжело было в первый месяц в плане того, что была одна: родные, муж, собака были дома. Пришлось привы­кать и к костюмам. Очки запо­тевали в течение 40 минут, не видно ничего, дышать в маске было очень сложно. Тело закле­ено в целлофан, очень жарко, потеешь и ничего с этим не по­делаешь. Допустим, даже если соринка попала в глаз — прихо­дилось терпеть, пока не закон­чится смена. Но это — первое время, потом уже начинаешь привыкать, — рассказывала мне по телефону Ксения, находяща­яся сейчас на самоизоляции.

График работы очень на­пряжённый. Сон и часы так на­зываемого отдыха тоже были тревожными.

- Скажу так, — говорит Ксе­ния Олеговна, — сон в госпи­тале и сон дома — два разных понятия. Здесь, скорее всего, не спишь, а бдишь. Могли по­звонить и вызвать к больному в любое время ночи.

Она помнит и всех своих больных.

- В самые тяжёлые времена у нас были заняты все койки, это около 60 больных, на одного врача приходилось порядка 30 пациентов. Кто не мог дышать самостоятельно, подключались в аппаратам ИВЛ, кто-то нуж­дался в кислородной поддерж­ке, т.е. дышать увлажнённым кислородом. Самому моло­дому больному было около 19 лет. Это был военнослужащий. Помню и самого пожилого, это бабушка 92-93 года, которая полностью излечилась от пнев­монии и коронавируса и сейчас благополучно проживает дома. Учитывая то, что многие паци­енты были старшего и пожилого возраста, естественно, прихо­дилось лечить и сопутствующие заболевания: сахарный диа­бет, гипертонические болезни. Лечили всё. Конечно, с такими больными было сложнее.

В госпиталь поступали не только поодиночке и не только супружеские пары, но и целые семьи, плюс ещё какие-нибудь родственники больных вместе с родителями… Ведь ковид — инфекция, которая передаёт­ся друг другу в более близких кругах или в близком общении. Вот и получались такие семей­ные очаги. «Мы предполагали, что будет большое количество поступлений в госпиталь, — го­ворит доктор Михайлова. — По­чему? Потому что одна часть на­селения считает, что это ерунда, не какой-то там ковид, а просто пневмония, другая часть людей вообще не хочет соблюдать ни­каких мер безопасности. Так что ситуация была для нас предска­зуема. Были больные, которые ругались на нас за то, что мы, якобы, придумали всё это. Были и такие, кто, переболев доста­точно тяжело, до самого выздо­ровления не верили в ковид».

Беспокоила больных и стро­гая изоляция, невозможность выйти из госпиталя даже на несколько минут. Так что док­тору приходилось вместе с па­циентами сопереживать ещё и их проблемы. Просились отпу­стить домой: у кого-то малень­кие детки, у кого -то животные голодные… Приходилось гово­рить, что это госпиталь закры­того типа, что это не обычный стационар. Ничего не подела­ешь, нужно потерпеть, если хо­чешь быть здоровым.

Ксения призналась, что для неё в период работы в госпи­тале был и радостный период, когда и дни полетели быстрее, и чувство замкнутого простран­ства стало не столь заметным. Это когда в июле (и до его за­крытия) поступил на работу в госпиталь её любимый чело­век. Кирилл Прохоренко, как и Ксения, — молодой специалист, врач-реаниматолог. Думается, у нас будет ещё повод рассказать на страницах «СП» и об этом докторе.

Без сомнения, лето-2020 останется в памяти молодого доктора на всю жизнь. А оно действительно было жарким-прежарким…

- Во-первых, это практиче­ский опыт, который в дальней­шем даёт уверенность в работе. Пришлось впервые столкнуться с таким заболеванием, научить­ся лечить, учиться с ним жить, предохранять себя. Помимо этого, начинаешь понимать, что наш организм готов адаптиро­ваться к любой ситуации, кото­рая возникает в данный момент, — считает Ксения Олеговна. — Из-за графика работы у нас не было свободного времени, не было возможности общать­ся, но мы чувствовали плечо друг друга, поддержку и нашей администрации, заведующих, врачей других специальностей. Краевые специалисты готовы были оказать нам консульта­тивную помощь в любе время дня и ночи.

Я не могла не удержаться и не задать моей собеседнице во­прос: «Мечта доктора Михайло­вой — какая она?».

- Какая мечта? Такая же, как и у многих людей: свой дом, се­мья, дети…

Людмила ИВАНОВА